Старик у храма протягивал руки прохожим
В надежде на хлеба кусок,
В надежде на дар человечий и Божий,
Чтоб он хоть поужинать смог.
Да просто единожды в сутки наесться,
Набить свой желудок простою едой.
Голодным таким он бывал только в детстве,
Наполненным злою, жестокой войной.
Старик так смущался, как будто стыдился,
И прятал глаза от идущих людей,
Ведь он в этой жизни немало добился,
И он не лентяй, не глупец, не злодей.
Он много работал, семьей обзавелся
И женщину в жизни любил только раз.
Те тридцать лет вместе под градом и солнцем…
Её уже нет, а любовь - по сей час.
Любовь лишь его на плаву ещё держит,
Пусть руки опущены, гордость на дне.
И память о прошлом вселяет надежду,
Что люди ему повстречаются те.
Не те, что от деда стремглав отвернулись,
Не те, что забрали его честный кров,
Не те, что семьей называли и сдулись,
Не те, кому метры дороже отцов.
Старик всё сидел у нарядного храма,
Намокла от ливня вся ветошь на нём.
В глазах его чистых я видела шрамы,
Что в сердце хранит он огромном своём.
А мимо бежали красивые люди
Сквозь Питер дождливый, надуманно серый.
Старик ещё долго сидеть там же будет,
В руках его - пусто. В душе его - вера.
